Стилистическое использование неспрягаемых форм глагола

Инфинитив

Инфинитив как неспрягаемая форма глагола лишен важнейших грамматических категорий - наклонения, времени, лица, рода, числа, что определяет его особое положение: инфинитив не центр глагольной системы, а ее окраина, как образно об этом сказал В.В. Виноградов. Однако, давая минимальную грамматическую информацию, неопределенная форма глагола выражает в наиболее чистом виде идею процесса, что определяет специфику его употребления в разных стилях речи.

При статистическом подсчете получены интересные данные об использовании инфинитива в книжных стилях. При этом недостаточно знать, как часто употребляются неопределенные формы в каждом из них. Важно учесть среднюю частотность инфинитивов в отношении к общему числу глаголов в этих стилях. «Характерно, что при наименьшем количестве глаголов деловая речь дает наибольшее... количество форм инфинитива». Это соответствует стилистическим особенностям официальных документов, где «чистое» название действия, процесса важнее всего.

Обращение к инфинитиву в научном стиле отражает его отвлеченный характер: здесь тоже порой лишь называется действие без уточнения его конкретных особенностей.

Для художественной речи отвлеченного наименования действия недостаточно, поэтому инфинитивные формы здесь не популярны. Однако обращение к ним писателей все же не исключается; более того, отсутствие у инфинитива конкретных глагольных категорий открывает путь к его необычному стилистическому использованию, связанному с переносом тех или иных грамматических значений.

Инфинитив называет действие как отвлеченное понятие, как возможное свойство предметов. Отсутствие грамматических характеристик в этом «голом» представлении о действительности позволяет сфокусировать внимание на его лексическом значении. В художественной речи используются, как правило, глаголы конкретной и яркой семантики, поэтому их неопределенные формы могут стать в условиях контекста средством речевой конкретизации. Вспомним пушкинские строки:

Как рано мог он лицемерить,

Таить надежду, ревновать.

Разуверять, заставить верить,

Казаться мрачным, изнывать...

Инфинитив, выступая в качестве «глагольного номинатива» (В. Виноградов), по стилистической функции приближается к прилагательному: их назначение - показать отличительные признаки предмета, лица. Но если прилагательные указывают на статические признаки, то инфинитив называет те свойства, которые проявляются в динамике, в данном случае - реализуются в поведении героя.

Русские грамматисты высказывали мысль о том, что в инфинитиве потенциально заложено отношение к лицу. Это позволяет употреблять инфинитив вместо различных форм глагола: Я бежать - ноги не несут; Она кричать - никто не слышит. При этом неопределенная форма глагола получает значение изъявительного наклонения и может успешно конкурировать со спрягаемыми глагольными формами в экспрессивной речи. Выразительные возможности таких параллельных конструкций рассматриваются в синтаксической стилистике.

Причастие

Причастие является важнейшим средством обозначения признаков предметов в форме согласованного определения. Соединяя в себе черты прилагательного и глагола, причастие не только образно характеризует предмет, но представляет его признак в динамике: Зарумянившееся лицо ее сияло радостью и решимостью (Л. Т.). В отличие от прилагательного (румяное лицо) причастие обладает грамматическими категориями времени, вида, залога, которые отражают становление признака. В то же время причастие «сжимает» информацию, позволяя в определении передать содержание, которое можно выразить и придаточной частью предложения; ср.: Страницы, прочитанные мною... - Страницы, которые я прочитал... - первая форма предпочтительнее в книжных стилях.

В современном русском языке причастия широко используются в научном стиле: Аббревиатуры - буквенные сокращения, применяющиеся в письме у разных народов, составленные из первых букв слов, входящих в состав данного понятия; в официально-деловом: По договору страхования, оплаченному единовременным взносом, страхователь может получить выкупную суму независимо от периода, истекшего от начала действия договора; в публицистическом: Развитию широкого и плодотворного сотрудничества с целью мирного и безопасного использования ядерной энергии был посвящен завершившийся семинар, организованный по инициативе международного комитета «Наука за мир».

«Книжность» причастий объясняется их историей: они восходят к старославянскому языку и поэтому издавна были принадлежностью письменной речи. В поэзии XVIII в. обилие причастий было отличительной чертой «высокого штиля». М.В. Ломоносов считал возможным употребление в этой форме лишь старославянских глаголов и тех российских, «которые от славянских как в произношении, так и в знаменовании никакой разности не имеют»: питаемый, питавший, питающий, венчающий, венчаемый, видимый и т.п., и предостерегал против образования причастий от глаголов, «которые нечто подлое значат, и только в простых разговорах употребительны»: мараемый, брякнувший, чавкающий, нырнувший и т.п.Со временем ограничения в образовании причастий были преодолены, однако приподнято-торжественное звучание этих глагольных форм в поэтической речи осознавалось значительно дольше.

Современные поэты и писатели ценят причастия не за их книжный характер, а за то, что в них аккумулируется значительная выразительная энергия русского языка. Изобразительная функция причастий наиболее наглядно проявляется при употреблении их в роли определений: Он [Левин] видел ее воспаленное, то недоумевающее и страдающее, то улыбающееся и успокаивающее его лицо (Л. Т.). Но и сказуемые, выраженные причастиями, тоже могут придавать особенную экспрессивность художественной речи: И ветер в круглое окно вливался влажною струею, - казалось, небо сожжено червонно-дымною зарею (Ахм.).

Развитие у причастий переносных значений часто связано с утратой глагольных признаков. Адъективированные причастия, получившие метафорическое значение, обычно становятся языковыми тропами: кричащие противоречия, немеркнущая слава, блестящий успех, изысканные блюда, ограниченный человек. Их экспрессивная окраска привлекает внимание писателей и публицистов, однако выразительные возможности таких причастий, как всяких образных средств, получивших относительно устойчивый характер, не следует переоценивать.

Сфера широкого образного использования адъективированных причастий - публицистический стиль. Здесь в экспрессивной функции выступают причастия, пополнившие состав негативнооценочной лексики, означающие предельно высокую степень проявления интенсивности действия: вопиющее беззаконие, массированный удар, обанкротившийся курс, распоясавшийся хулиган и др.

Причастия, не подвергшиеся адъективации, привлекают художников слова благодаря именно глагольным признакам. Так, глагольное управление позволяет расширить выразительные возможности причастий-определений, употребив их с уточняющими словами. Причастные обороты очень часто выполняют экспрессивную функцию в художественной речи: Какие бывают эти общие залы - всякий проезжающий знает очень хорошо: те же стены, выкрашенные масляной краской, пожелтевшие вверху от трубочного дыма и залосненные снизу спинами разных проезжающих, тот же закопченный потолок... (Г.) В подобных случаях живописность причастий усиливают пояснительные слова, входящие в причастный оборот.

В иных случаях обыгрывается значение времени, получающего в контексте особую выразительную функцию, как, например, в эпиграмме С.Я. Маршака:

Начинающему поэту

Мой друг, зачем о молодости лет

Ты объявляешь публике читающей?

Тот, кто еще не начал, - не поэт,

А кто уж начал, - тот не начинающий.

Поскольку из всех причастий наиболее подвержены адъективации страдательные прошедшего времени на -нный, писатели порой предпочитают им «более глагольные» формы, у которых значение времени выражено ярче. Так, показательна стилистическая правка М.Ю. Лермонтова в стихотворении «Русалка»: Русалка плыла по реке голубой, озаряема (первоначально озаренная) полной луной; Он [витязь] спит, - и склонившись (первоначально склоненный) на перси ко мне, он не дышит, не шепчет во сне. В первом примере для лексической замены использовано страдательное причастие настоящего времени, во втором - деепричастие совершенного вида, т. е. формы, у которых глагольность проявляется сильнее, чем у причастий на -нный, употребленных в черновом варианте.

Обращение поэтов к причастиям может быть обусловлено и давней традицией употребления их как источника возвышенного звучания речи: От ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови уведи меня в стан погибающих за великое дело любви (Н.).

Однако на эстетическую оценку причастий накладывает отпечаток негативное отношение писателей к неблагозвучным суффиксам -ши, -вши, -ущ-, -ющ-. М. Горький неоднократно высказывал критические замечания по поводу скопления в тексте свистящих и шипящих звуков. В письме к К.А. Треневу как пример неблагозвучных сочетаний он приводит такой: Слезящийся и трясущийся протоиерей, подчеркивая: «Все эти «вши», «щи» и прочие свистящие и шипящие слоги надобно понемножку вытравлять из языка».

Изучение авторедактирования М. Горького убеждает в его стремлении избегать употребления причастий с неблагозвучными суффиксами. Сравним, например, такие строки из рассказа «Челкаш»:

Писатель или вовсе отказывается от неблагозвучных глагольных форм, сокращая текст, или заменяет их другими, в которых нет «шипящих» суффиксов.

Однако в иных случаях неблагозвучие причастий может стать выразительным средством фоники, если поэт захочет передать средствами звукописи резкие, не ласкающие слух акустические впечатления: ...Гремит плавучих льдин резня и поножовщина обломков. И ни души. Один лишь хрип, тоскливый лязг и стук ножовый, и сталкивающихся глыб скрежещущие пережевы (Паст.). Еще пример: Я счастлив тем, / Что в рушащемся мире / Тебя нашел / И душу сохранил (Брод.).

Употребление причастий требует особого внимания, так как случаи отклонения от нормы в образовании и использовании в речи этих отглагольных форм встречаются довольно часто.

В составе причастий выделяются немногочисленные варианты морфологического просторечия, употребляющиеся в диалектной и просторечной среде: убратый, загнатый, даден, отдаден. Эти варианты, находясь на периферии грамматической системы литературного языка, не вступают в конкурентные отношения с их нейтральными эквивалентами, но всегда экспрессивно окрашены. Такие сниженные причастия встречаются теперь как редкость, однако С.П. Обнорский приводил еще как живые формы: отдата, наслаты, порваты, убрата, сломаты, даденый, брадены, взядены и др..

В просторечии у причастий, образованных от возвратных глаголов, опускается постфикс -ся: «небьющая посуда», вместо небьющаяся; ср. у Б. Лавренева: На заре в путь... потому, товарищи, революция вить... За трудящих всего мира! Происходит своеобразная контаминация форм причастий на -ущ-, -ющ- и превосходной степени прилагательных: первеющее дело, важнеющие картошки (Л. Т.); Самый что ни на есть, первеющий барин (Эрт.); наблюдается совмещение причастного оборота и придаточной определительной части сложноподчиненного предложения: Люди, которые знающие ...; ср. у А.П. Чехова: В городе Москве... жило одно... семейство, которое всеми любимое .

В книжных стилях при употреблении причастий возникают иные трудности. Вместо страдательного причастия иногда употребляют действительно с постфиксом -ся: нации, прежде угнетавшиеся царизмом (вместо угнетенные). Использование возвратной формы действительного причастия для выражения страдательного залога возможно лишь в том случае, когда страдательное причастие не образуется: строящийся дом (нет причастия «строимый»), но построенный дом (а не «построившийся»).

Замена страдательного причастия действительным, образованным от возвратного глагола, может привести к искажению смысла в результате изменения оттенков залоговых значений: Посылки, отправляющиеся в Москву на самолетах, прибывают туда в тот же день (на страдательное причастие наслаивается общевозвратное).

В подобных случаях может возникнуть двусмысленность и в результате неправильного восприятия времени причастия. У действительных причастия в силу их подчеркнутой глагольности это грамматическое значение выражено особенно четко. Причастие действительное настоящего времени указывает на действие, совпадающее по времени с действием, названным глаголом-сказуемым; ср.: Разъясняющий свою мысль лектор привел пример... - оба действия имели место в прошлом; Разъясняющий свою мысль лектор рисует диаграмму... - действие совпадает с моментом речи или совершается постоянно при определенных условиях (возможно и значение настоящего исторического времени). А вот пример неправильного употребления причастия: К автобусу бежала одевающаяся модно женщина и аккуратно бреющийся мужчина. В таких случаях стилистическая правка заключается в замене действительного причастия настоящего времени страдательным прошедшего времени: ...одетая модно женщина и аккуратно выбритый мужчина.

Как нарушение литературной нормы воспринимается образование отглагольных форм на -но, -то от непереходных глаголов: приступить - приступлено, поступить - поступлено. В законодательных документах 20-х годов нашего столетия такие отглагольные формы еще употреблялись: С нарушителями будет поступлено со всей строгостью; В городе приступлено к устройству парка, теперь подобные конструкции неприемлемы.

Деепричастие

Деепричастия в современном русском языке по стилистической окраске распадаются на две диаметрально противоположные группы: книжные формы с суффиксами -а, -я, -в: дыша, зная, сказав и разговорно-просторечные с суффиксами -вши, -ши: сказавши, пришедши.

В литературном языке прошлого и начала нынешнего столетия использование деепричастий на -вши, -ши было стилистически не ограничено, мы находим их у писателей-классиков (Пушкин, Карамзин, по свидетельству В.И. Чернышева, употребляли почти исключительно эти формы, у Тургенева они преобладают), и у советских авторов, например у В. Катаева: И, сказавши эти приятные слова... пошел и сел в автомобиль, и в газетах первых десятилетий после революции: Мысль... которая, дошедши до сознания широких масс, неизбежно должна будет стать решающим фактором в борьбе народа...

Однако с годами все больше проявляется стилистическое переосмысление этих вариантов деепричастий, и в наше время «они используются как яркое стилистическое средство. Возродилась их былая народная и разговорно-просторечная окраска. Теперь они служат целям создания речевых масок людей «из народа», из крестьянской, пролетарской и мещанской среды». В то же время неверно было бы утверждать, что абсолютно все деепричастия на -вши, -ши стилистически маркированы. Возвратные глаголы образуют нейтральные деепричастия: закрасневшись, наплакавшись, оставшись, улыбнувшись. Стилистически нейтральны и те немногие деепричастия невозвратных глаголов, которые без -ши не могут быть образованы: выросши, легши, простерши, разжегши.

Есть среди деепричастий и «реликтовые» формы - осколки старой грамматической системы. Так, архаизовались деепричастия на -учи, -ючи, которые в пушкинскую эпоху еще употреблялись, но воспринимались как элемент народно-поэтической речи: идучи, стоючи, скакучи и др.; ср.: Смотрит в поле. Инда очи разболелись глядючи с белой зори до ночи (П.).

Деепричастия, резко выделяющиеся своей стилистической окраской, в наше время привлекают внимание художников слова, которые высоко ценят употребительные глаголы на -а, -я, -в. Чем же интересны эти деепричастия, каковы их экспрессивные возможности?

Деепричастия, по сравнению с причастиями, обладают большей глагольностью, что обусловлено их семантико-синтаксической связью с глаголом-сказуемым. Обозначая добавочное действие, деепричастия придают речи особую живость, наглядность: - Надоел я вам, - вскочил вдруг Петр Степанович, схватывая свою совсем новую шляпу и как бы уходя, а между тем еще оставаясь и продолжая говорить беспрерывно, хотя и стоя, иногда шагая по комнате и в одушевленных местах разговора ударяя себя шляпой по коленке (Дост.). Попробуйте в этом предложении заменить деепричастия спрягаемыми формами глагола и, вместо динамического описания, получите обычное повествование. И напротив, стоит ввести деепричастия в то или иное описание действие - и картина сразу оживится.

Уместно вспомнить эпизод, о котором рассказывал Д.В. Григорович, рисуя литературный портрет Ф.М. Достоевского: «Он [Достоевский], по-видимому, остался доволен моим очерком... ему не понравилось только одно выражение... У меня было написано так: «Когда шарманка перестает играть, чиновник из окна бросает пятак, который падает к ногам шарманщика». «Не то, не то, - раздраженно заговорил вдруг Достоевский, - совсем не то! У тебя выходит слишком сухо: пятак упал к ногам... Надо было сказать: пятак упал на мостовую, звеня и подпрыгивая...». Замечание это - помню очень хорошо - было для меня целым откровением. Да, действительно, звеня и подпрыгивая выходит значительно живописнее, дорисовывает движение... Этих двух слов было для меня довольно, чтобы понять разницу между сухим выражением и живым художественно-литературным приемом».

Изучение рукописей русских писателей показывает, что в процессе авторедактирования они порой вводят в текст деепричастия, выполняющие эстетическую функцию в речи. Например, известные строки М.Ю. Лермонтова из стихотворения «Выхожу один я на дорогу» претерпели такую стилистическую правку:

В первой редакции совсем не было деепричастий, но поэт изменил лексический состав строфы, вычеркнув ряд прилагательных и вставив эти выразительные глагольные формы.

В.Г. Короленко, редактируя рассказ начинающего автора, заменил глагол деепричастием: Молодой парень подтаскивает их [бревна] к козлам, низко (гнется) сгибаясь под тяжестью лиственниц. Деепричастие сгибаясь придает описанию особую наглядность.

Деепричастия, образно рисующие действие, часто выполняют роль тропов. Как и наречия, они могут указывать на признак действия:

Люблю грозу в начале мая,

Когда весенний, первый гром,

Как бы резвяся и играя,

Грохочет в небе голубом.

(Ф.И. Тютчев)

Однако экспрессивная функция деепричастий не ограничивается применением их как тропов, потому что эти неспрягаемые формы глаголов, наряду с личными, постоянно используются литераторами как яркое средство образно конкретизации при «глагольном сюжетоведении». В этом отношении стилистическое использование глаголов и деепричастий одинаково, например:

Ростов сдержал лошадь, отыскивая глазами своего врага, чтоб увидеть, кого он победил. Драгунский офицер, одною ногою прыгал на земле, а другою зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова.

(Л.Н. Толстой)

При трансформации текста, если заменить личные формы глагола деепричастиями и наоборот (Ростов, сдерживая лошадь, отыскивал... Офицер, одною ногою прыгая на земле, другою зацепился в стремени и т.д.), картина детализированного описания действия в основных чертах не изменится. Но эстетическая обусловленность употребления именно деепричастий заключается в стремлении автора дорисовать главное действие, уточнить его указанием на сопутствующие движения и жесты. Например, в последнем предложении цитированного отрывка главное, к чему приковано внимание, это момент, когда поверженный взглянул в лицо своему возможному убийце. Но указание на него было бы не так весомо, если бы писатель не воспроизвел сопутствующих действий, отражающих душевное состояние обреченного: щурясь, сморщившись. Именно такое («дробное») описание критического эпизода и делает читателя живым свидетелем описываемого и вскрывает мотивы поведения Ростова, пощадившего врага: Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, было не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Для художника, изображающего действия, конечно, не безразлично, какое из них представить как главное, а какое - как сопутствующее.

Внимание стилиста привлекают и вариантные формы деепричастий, образование и употребление которых требует комментария. Стилистические варианты деепричастий появляются в результате ненормативного образования форм на -а, -я от глаголов совершенного вида, для которых нормой являются деепричастия с суффиксом -в: увидев - увидя, заметив - заметя, оставив - оставя. Грамматисты предостерегают против употребления суффикса -я не по назначению. Еще Н. Греч писал: «...должно говорить и особенно писать: посадив, а не посадя; ...бросив, а не брося». Однако писатели отступали от этих правил: Гирей сидел, потупя взор (П.). Через сто и более лет возможность создавать подобные варианты не утрачена: Живет, сцепя зубы (Бл.); Не устоя перед нашествием отскакивающего с воды солнца... (Грин)

У деепричастий в возвратной форме совершенного вида суффикс -я не является нарушением нормы: встретясь, притаясь, спохватясь, не спросясь. То же следует сказать и о деепричастиях, закрепившихся в устойчивых сочетаниях: сломя голову, спустя рукава, положа руку на сердце, сложа руки, немного погодя, разиня рот и др.

В русском языке есть немало непродуктивных глаголов, от которых нельзя образовать деепричастия: ехать, вязать, лизать, мазать, низать, плясать, казаться, драть, звать, лгать, ждать, чесать, петь, искать, беречь, жечь и др.

Итак, рассмотрев стилистическое применение спрягаемых и неспрягаемых форм глагола, заметим, что их семантика, тонкие и экспрессивные оттенки, выразительные возможности раскрываются лишь при искусном использовании в речи. Небрежность, невнимание автора и редактора приводят к досадным ошибкам в употреблении глаголов.

Устранение морфолого-стилистических ошибок при употреблении глагола

При стилистический правке рукописи редактор замечает ошибки в образовании личных форм глагола: Когда я в следующий раз очучусь в этих местах, я уже сумею хорошо ориентироваться (я окажусь в этих местах или: мне будет суждено очутиться в этих местах - глагол не имеет формы первого лица); Моль угнездяется моментально (может угнездиться моментально).

Стилистически не оправдано употребление разговорно-просторечных форм «изобилующих» глаголов в авторской речи: В случае раздражения носоглотки ее полоскают (надо: полощут ) 2%-м раствором соды или водой. Подлежат правке и ошибки в образовании тех или иных спрягаемых глагольных форм, например: Дерево развешало густые ветки (развесило, от глагола развесить, а не развешать).

Особого внимания требует употребление временных форм глагола. Так, стилистически не мотивировано использование глагола в прошедшем времени в предложении: У носорога всегда имелся запас жира на суровое время года в форме особого нароста на загривке. Следовало использовать форму настоящего времени со значением вневременного действия (имеется запас жира). Впрочем, стилистическая правка в этом случае может быть более радикальной: На загривке у носорога есть огромный нарост, это запас жира, который помогает ему пережить бескормицу.

При переносном употреблении видо-временных форм глагола не должно возникать неясности, двусмысленности в контексте, поэтому в некоторых случаях редактор вносит уточнения, например: Подследственный добивается дополнительного расследования (добился или: требует дополнительного расследования). Подобная же двусмысленность возникает и в такой фразе: Героиня романа полюбила крестьянского парня и бежит с ним из дома свекра, где влачит жалкое существование. Более широкий контекст позволяет редактору уточнить значение глагольного времени (бежала, влачила жалкое существование).

Очевидны ошибки, связанные со случайной заменой форм прошедшего времени глагола формами настоящего времени в таких предложениях: Работы по сооружению гидротехнического комплекса начаты на несколько месяцев раньше, чем намечается (следовало: намечалось) проектом; Традиционной техникой стенных росписей была фреска, на которой краски наносятся (наносились) на сырую штукатурку.

Недопустима и случайная замена видовых форм глагола, например употребление совершенного вида вместо несовершенного: Были знаменательные полеты космических кораблей «Союз», которые прокладывают дорогу созданию долговременной орбитальной станции (следует: проложили), а также - несовершенного вида вместо совершенного: На следующий день дивизия получила задание переправляться на правый берег Волги (следует: переправиться).

Стилистической правки требует также употребление устаревших форм видового образования глагола: Император берет младшего Синявина в поездки по монаршим дворам Европы, удостоивает невиданной чести... (следовало: удостаивает). Довольно часто наблюдается разнобой видо-временных форм глаголов: один может быть выражен формой несовершенного вида настоящего времени, а другой - формой совершенного вида прошедшего времени и т.п. Рассмотрим примеры стилистической правки таких ошибок.

Стилистической правки требует и неоправданное употребление глаголов разных видовых форм.

Редактору приходится заменять разговорно-просторечные формы повелительного наклонения глагола: - Езжай и забудем об инциденте, - хотел я сказать таксисту, но промолчал (поезжай - литературный вариант); исправлять ошибки при употреблении глаголов в сослагательном наклонении: Отказ России от поддержки православных христиан в Турции поколебал бы ее авторитет у порабощенных турками народов, серьезный ущерб был нанесен и российским внешнеполитическим интересам (следует: был бы или: мог бы быть нанесен).

Особого внимания требует употребление возвратных глаголов. Обращение к ним бывает необоснованным: За эти годы уже начал писаться второй дневник. Графитовый стержень затем красился и отправлялся на просушку... Редактор отмечает случаи неудачного употребления возвратных глаголов и, как следствие, замену пассивной конструкцией активного оборота: Там, где войска в 1918 году восторженно встречались населением, теперь бродят шайки... (из рапорта генерала А.Н. Пепеляева командующему Сибирской армией). Лучше было бы написать: Там, где в 1918 году население восторженно встречало войска, теперь бродят шайки... Стилистическая правка подобных конструкций состоит в отказе от страдательного глагола на -ся и замене его глаголом действительного залога или в употреблении именного сказуемого с причастием:

Как видим, редактор исключил глаголы страдательного залога; их заменили страдательные причастия и глагол, указывающий на активное действие. Однако неверно было бы считать, что во всех случаях можно без ущерба переделать пассивную конструкцию в активную, например: Дверь открывается автоматически (нельзя сказать «открывают автоматически»).

При употреблении причастий встречается неправильный выбор их временных, а иногда и видовых форм: Вспоминаю первое выступление нашей фронтовой концертной бригады, состоящей из артистов драматического театра (следует состоявшей); Монтаж турбины был выполнен на три недели раньше намечаемых планом сроков (следует намеченных); Грязь в город несут тракторы и грузовики, въезжающие на асфальт с проселочных дорог, и машины, остановившиеся на обочине (следует останавливающиеся). Как видно из последнего примера стилистической правки, недопустим разнобой видо-временных форм причастий, употребленных в одном предложении и одинаково отражающих темпоральность (въезжающие-значит и останавливающиеся, а не остановившиеся).

В пределах высказывания грамматические категории причастий должны быть также согласованы с аналогичными категориями глаголов. Разнобой видо-временных форм спрягаемых и неспрягаемых глагольных слов, требует стилистической правки: Лесную тишину временами нарушали сорвавшиеся с высоких сосен комья снега. Поскольку глагол нарушали указывает на повторяющееся действие, причастие также должно быть образовано от аналогичного по форме глагола, способного отразить не однократное, а повторяющееся действие: срывавшиеся комья снега.

Иногда ошибки связаны с неправильным образованием причастий: человек, привыкнувший ко всеобщему вниманию (вместо привыкший); размышления об увиденном и наблюденном (нет глагола «наблюсти»); давно мечтаемая должность (глагол мечтать непереходный, поэтому от него нельзя образовать страдательное причастие).

Нельзя согласиться с употреблением действительно причастия вместо страдательного, что нередко становится причиной комизма высказывания: Свиньи, отправляющиеся на убой, нагуляли много жира. В таких случаях происходит смешение субъектно-объектных отношений (получается, что «свиньи сами отправляются на убой»). Исправляя предложение, можно написать: отправляемые на убой, но возможна и более радикальная правка: На убой отправляют только хорошо откормленных (жирных) свиней.

Приведем примеры стилистической правки предложений, в которых причиной ошибок стало неверное употребление причастий.

Нельзя образовать причастия будущего времени от глаголов совершенного вида: пожелающий, расскажующий. Причастия, в отличие от спрягаемых форм глагола, не могут передавать значение сослагательного наклонения. Если автор не учитывает этого, редактору приходится исправлять подобные речевые ошибки:

Таким образом, использование причастий требует от автора и редактора особого внимания: обладая большими выразительными способностями, эта глагольная форма несет в себе и «значительную степень риска», так как нередко становится причиной нарушения языковой нормы.

При употреблении деепричастий возможны ошибки в их образовании: Заметя волнение собеседника... (следует: заметив); Присмотрясь внимательно, вы увидите (присмотревшись); Он задумался, чеша затылок (почесывая затылок). Если несколько деепричастий оказываются в одном предложении, не исключены ошибки при сочетании форм разного вида: Определив эти величины и измеряя силу тяжести на различных широтах, мы определим по формуле и сжатие Земли. Редактор устраняет подобные ошибки при стилистической правке: Определив эти величины и измерив силу тяжести...

Нарушает логику речи ошибочное образование деепричастий от глаголов несовершенного (или совершенного) вида, порождающие разнобой видовых форм сказуемого и обстоятельства. Например: Ставший в 1852 году императором Наполеон III решил восстановить утраченное влияние католицизма в Палестине, существенно ограничивая тем самым роль России в ближневосточных делал [следовало: ограничив (от глагола совершенно вида ограничить, а не от глагола ограничивать)].

Сопоставление суффиксального оформления и видовых значений неспрягаемых форм глагола поможет избежать нарушения языковой нормы. Это убеждает в том, что при употреблении деепричастий нельзя не учитывать их грамматических особенностей и стилистических функций в речи.