Тема Родины Блоком выношена, выстрадана, идет не от книжности, не от отвлеченных умствова­ний, это пережитое, часть души, «песня» его судь­бы. Здесь не выкладки, не вековой спор западников и славянофилов, а кровоточащее сердце поэта.

«Ты отошла, и я в пустыне... Да. Ты - родная Галилея... И пусть другой тебя ласкает...» - к кому обращены эти строки стихотворения, открывающего цикл «Родина»? К жене? К России? Да, к жене (зная письмо к Л. Д. Блок от 30 мая 1907 года) и" к России (зная круг мыслей Блока этого времени). К России-Жене.

О, Русь моя! Жена моя! До боли Нам ясен долгий путь!

(«На поле Куликовом»)

К ней же обращается поэт в «России»:

Какому хочешь чародею

Отдай разбойную красу!

                         Пускай заманит и обманет,-

                         Не пропадешь, не сгинешь ты...

                         А ты все та же - лес, да поле.

                          Да плат узорный до бровей...

россия - женственный   образ.   Невеста   ранних стихов Блока, прекрасное видение, проносившееся над родными просторами, туманное и недостижимое,

теперь явственно становится Женой.   (И хотя сам поэт  протестовал   против   распространенных   рассуждений   о   «превращении»   образа   Прекрасной

Дамы в образы Незнакомки, Снежной Маски, России, отрицать внутреннюю взаимосвязь между ними невозможно; в частности, сокровенная тема ранней лирики и сокровенная тема Родины глубоко родст­венны у Блока.) Та юношеская светозарная подру­га - «Ты» - снова оживает в образе России: «В темном поле были мы с Тобою,- Разве знала Ты?»; «Слышал я Твой голос сердцем вещим В кри­ках лебедей». И в роковую ночь накануне битвы, когда князь Боброк чутким ухом слушал стон род­ной земли, она была рядом, в русском стане:

            И с туманом над Непрядвой спящей,

    Прямо на меня

   Ты сошла, в одежде свет струящей.

    Не спугнув коня.

                     И когда, наутро, тучей черной

Двинулась орда,

Был в щите Твой лик нерукотворный

Светел навсегда.

«Ты», прекрасная мечта поэта, самое дорогое, что есть, снова с ним и не покинет как верная жена, воплотившись в светлый лик России. За нее идет бой - «за святое дело мертвым лечь». Остри свой меч в предверии грозных событий. Россия - вечное беспокойство, вечный полет. Ее порыв - бег степ­ной кобылицы.

И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль...

Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль...

      И нет конца! Мелькают версты, кручи...

Останови!

Идут, идут испуганные тучи,

Закат в крови!

Россия - вечный бой. Когда-то прогремел гром «битвы чудной», но таким событиям, по мысли

Блока, суждено возвращение: «Но узнаю тебя, на­чало Высоких и мятежных дней!» Нет, покой нам только снится, он невозможен:

Не может сердце жить покоем,

 Недаром тучи собрались.

 Доспех тяжел, как перед боем.

Теперь твой час настал.- Молись!

Молись! - готовься к испытаниям. Так снова пророчески предрекает Блок неизбежное.

Стихи «куликовского цикла» можно назвать ис­торичными по их историческим настроениям, исто­рическим предчувствиям, но над всем неизменно преобладает лирическая стихия поэта. Образ Рос­сии у Блока всегда лирический, неотделимый от личности поэта. И любовь поэта к родине глубоко личная. Для него это «моя страна».

Возникает образ нищей России, с ее песнями ветровыми, дорогая как «слезы первые любви», в классическом, пронзительно-звонком стихотворении «Россия». Ничего нет: избы серые, лес да поле, а берет за душу глухой тоскливый напев, и тогда «не­возможное возможно» ^2] и «дорога долгая легка».

Тот же мотив звучит и в «Осеннем дне». Россия снова сравнивается с бедной женой:

О. нищая моя страна,

Что ты для сердца значишь?

О, бедная моя жена,

О чем ты горько плачешь?

Россия, какая ни есть она - нищая, убогая -

но это «жизнь моя»:

Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?

²' У Блока для России - «невозможное возможно». Вспомним статью «Девушка розовой калитки...»: Россия, у которой «такая безобразная история», но мечта которой достижима, «воплотит­ся», противопоставляется «недостижимой» мечте Запада.

Сумрачно прошлое России, с ним пора «разлу­читься, раскаяться»: «Вольному сердцу на что твоя

тьма?»

Знала ли что? Или в Бога ты верила?

 Что там услышишь из песен твоих?

Ничего там нет, только «дико глядится лицо очумелое, Очи татарские мечут огни». Но отказать­ся от нее нельзя, как от жизни, от судьбы и потому суждено образу России вечно беспокоить сердце поэта:

Что же маячишь ты, сонное марево?

 Вольным играешься духом моим?²²

Проходят картины современной России, «моей страны»:

Вагоны шли привычной линией,

 Подрагивали и скрипели;

Молчали желтые и синие;

 В   зеленых   плакали   и   пели.

(«На   железной   дороге»)

Путь степной - без конца, без исхода,

Степь, да ветер, да ветер,- и вдруг

 Многоярусный корпус завода,

 Города из рабочих лачуг.

(«Новая Америка»)

Грешить бесстыдно, непробудно...

 И под лампадой у иконы

Пить чай, отщелкивая счет,

 Потом переслюнить купоны,

 Пузатый отворив комод...

Петроградское небо мутилось дождем,

 На войну уходил эшелон...

Образ родины в стихотворениях цикла не вне­временный, не отвлеченный, не прежняя «дремот­ная Русь» легенды,- образ конкретный, современ­ный и потому историчный. Россия многолика, ее приметы и в случае на железной дороге, и в утроб­ной обывательской жизни, и в проводах эшелона... Какая бы она ни была:

Да, и такой, моя Россия,

Ты всех краев дороже мне.

Родину Блок утверждает как самое дорогое и истинное, что есть у человека, что вспомнится ему как «последнее напутствие» в конце говорит   поэт,   все   проходит - слава,   злато - мимо,   мимо, навсегда...Что ж,  конец?»

Нет... еще леса, поляны,

И проселки, и шоссе,

Наша русская дорога,

Наши русские туманы,

Наши шелесты в овсе...

Россия - это и «страшный* мир» художника.

Рожденные в года глухие

Пути не помнят своего.

Мы - дети страшных лет России -

Забыть не в силах ничего.

Россия - это и ветер, разгулявшийся на откры­тых пространствах, повергающий в тоску и отчая­ние.

Как не бросить все на свете,

 Не отчаяться во всем,

 Если в гости ходит ветер,

Только дикий черный ветер,

Сотрясающий мой дом?

Вечное отношение человека к родине: сын - мать. Так возникает заключительный образ цикла:

Россия - мать, тужащая над сыном, а над убогой избушкой «за кругом плавный круг» чертит коршун, и так из века в век бедой кружит над матерью-Россией его черная тень¹.

Идут века, шумит война,

Встает мятеж, горят деревни,

 А ты все та ж, моя страна,

 В красе заплаканной и древней.-

Доколе матери тужить?

 Доколе коршуну кружить?

(22 марта   1916 года)