Виктор Петелин. О творчестве М.А.Булгакова |
16.04.2010 г. | |||||||
Страница 2 из 5
Первая же встреча Воланда с Берлиозом должна, по замыслу автора, показать, что человек в обществе связан неразрывными нитями с другими людьми и что не может быть полной свободы в действиях любого отдельного человека из-за тысячи случайностей и неожиданностей, которые могут возникнуть в результате действий других людей. Случайность может приводить к трагическим результатам, подобно той, которая привела к гибели Берлиоза. Личность может обладать самостоятельной индивидуальностыо, резкими и определенными чертами, оригинальным 71уховпьтм обликом и в то же время не иметь индивидуальной свободы действий. Человек, даже если он большая индивидуальность, не может не считаться с тем, что законы нельзя нарушать, если хочешь остаться свободным и равноправным гражданином общества, в котором родился и вырос. Все одинаково равны перед законом.) Отдельная личность бессильна что-либо сделать, воля подавляется законом, принятым обществом. Но бывают случаи, когда закон сковывает человека, и это трагически отзывается на судьбах людей. Об этом случае и рассказывает Булгаков. Как властитель Пилат бессилен, его индивидуальная свобода скована законом, .но есть еще одна возможность проявления личной воли: то, что невозможно сделать открыто, можно достигнуть тайной хитростью и искусной интригой. Так внешнее и внутреннее стало постоянно уживаться в человеке, на словах одно, на деле-другое. Не согласиться с законом - значит восстать против государства и государственной жизни вообще. И вот здесь вспоминается один из эпизодов ночного бала, устроенного Воландом. Один за одним появляются на балу злодеи, убийцы, насильники, предатели, имена которых уже слабо удерживаются в памяти человеческой. История человечества наполнена такими преступлениями, что уж слишком мелкими п безобидными кажутся «грешки» Стены Лиходеева... Роман «Мастер и Маргарита» по своей форме настолько необычен и сложен, что уже самим своим появлением породил споры и разногласия по самым существенным «опросам. Особенно большие разногласия проявились в трактовке образа Воланда. Если брать Волапда п его «шайку» всерьез, как это иногда и делают, то можно прийти к выводу, что Булгаков действительно был склонен к религиозному мистицизму. На самом деле Булгаков обладал резким, определенно реалистическим мышлением. Но одновременно с этим и в жизни, и в творчестве он обладал и еще одним редкостным качеством: он был мистификатором, фантазером, человеком, которого буквально затапливал «безудержный поток воображения». Фантазия его была неистощима. По свидетельству одного из его друзей, он любил разыгрывать у себя дома всевозможные интермедии, любил театр, шутки, забавные анекдоты. С. Ермолинский вспоминает о Булгакове, как о «веселом мистификаторе» «выдумщике», «пе только в сочинениях своих, но и в жизни, в общепит). Так, Булгаков блестяще перевоплотился в образ жены палешанина, вернувшегося домой «без гонорария»: «Дверь распахивается в дверях-Булгаков-жена. Хохолок спереди взвит кверху, на голове повязан платок. Баба, настоящая баба!»1 Паустовский вспоминает эпизод, в котором Булгаков предстает и трезвым реалистом; из жизни берущим конкретные детали для своего романа, и одновременно веселым мистификатором: «А через полчаса Булгаков устроил у. меня па даче неслыханную мистификацию, прикинувшись перед не знавшими его людьми военнопленным немцем, идиотом, застрявшим в россии после войны. Тогда я впервые понял всю силу булгаковского перевоплощения». Эти свидетельства раскрывают черты Булгакова как художника и человека. Паустовский точно определил основные черты булгаковского таланта: «Булгаков был переполнен шутками, выдумками, мистификациями. Все это шло свободно, легко, возникало по любому поводу. В этом была удивительная щедрость, сила воображения, талант импровизатора. Но в этой особенности Булгакова не было между тем ничего, что отделяло бы его от реальной жизни. Наоборот, слушая Булгакова, становилось ясным, что его блестящая выдумка, его свободная интерпретация действительности - это одно из проявлений все той же жизненной силы, все той же реальности». «Переплетение в самых неожиданных, но внутренне закономерных формах реальности ж фантастики - черта таланта Булгакова»2. Реальность и фантастика так тесно переплетались, что «граница между ними начисто исчезала». Начисто исчезает граница между фантастикой и реальностью и в «Мастере и Маргарите». Причем, фантастические картины, которые буквально обрушиваются на читателя, реалистически мотивированы. И это тоже характерная черта творчества Булгакова. Запутанные, поистине фантастические ситуации возникают из снов, из чудовищных недоразумений, приводящих к поразительным последствиям, жз игры воображения чем-то расстроенных людей. , Посмотрим, как впервые появляются Воланд и его «шайка». По душной раскаленной Москве бредут Берлиоз и Иван Бездомный. Вокруг словно все вымерло. Все ^крылись от испепеляющей жары. Пива нет. Вода до противного теплая. Все вокруг раздражает Берлиоза, он переутомлен. Сердце его не выдерживает. Он падает в из-ке'можешш на скамейку. Возникает страх - от слабости, от предчувствия, от неправильного образа жизни, который оп ведет. А у страха глаза велики. Он словно бы теряет . сознание, и в таком состоянии ему впервые чудится что-то невероятное: «прозрачный гражданин престранного вида» с глумливой физиономией. Такое может почудиться только в нездоровом состоянии, когда «переутомился» и * сердце шалит», И тут вступают в дело законы игры. Стоило возникнуть в больном мозгу фантастической фигуре, как по законам игры опа уже приобретает черты реально существующей. В жизни Булгакову приходилось сталкиваться с берлиозами, босыми, лиходеепыми, римскими, варенухами. В его душе копилась горечь от этих людишек, их жизнеспособности в условиях новой действительности. Последо вательно, логично, наступательно ведет борьбу против них Булгаков-сатирик, однако беда писателя в том, что он был далек от тех реальных сил, положительных сил, которые боролись против тех же врагов. Отсюда такая форма его произведения, где карающим мечом становится Воланд и его помощники. В «Мастере» сливаются две струи его художественного таланта, а сам Булгаков в романе, наоборот, как бы раздваивается, обретая себя то в облике реального Мастера, то фантастического Воланда. Интересно: у Гоголя отрицательные персонажи терпели крах при столкновении с реальной силой или по воле случая. Булгаков же в облике Воланда сам расправляется с этой нечистыо, не дожидаясь, пока к ним придет наказание. Он был нетерпелив, страстно желал увидеть свою страну богатой, прекрасной и культурной. Вот почему оп так ненавидел всякую нечисть, которая, пользуясь несовершенством госаппарата, бюрократизмом и другими недочетами молодого государства, проникая во все поры, разлагала нестойкие души. Из этого нетерпения и возник образ Воланда, в котором воплощены гуманистические идеалы самого Булгакова. Иначе невозможно понять роман. Встать иа другую точку зрения-зпачит действительно поверить в Булгакова как мистика и теософа. «Я не церковник и не теософ»,- говорил Булгаков Ермолипскому. Эти слова очень важны. Когда за рубежом, да и у вас тоже, говорят о том, что Булгаков чуть ли не впервые создал образ Христа, то нельзя этому не подивиться. В романе лет образа Христа, нет Воланда-сатаны. Мастер написал роман о Понтии Пилате и Иешуа. В полубредовом состоянии Берлиозу все это могло почудиться. Он испугался, побежал, споткнулся, погиб. Человек, похожий на иностранца, действительно был, и разговор, весьма похожий, тоже вполне возможен, а странности этого разговора проистекали опять же от состояния Берлиоза. В таком состоянии все могло почудиться. На глазах Бездомного все произошло мгновенно. Он был раздавлен случившимся. Его нервы не выдержали потрясения. И все дальнейшее можно себе представить как реальный мир, прошедший через больное воображение Бездомного. Он так потрясен, его воображение настолько расстроено, что вполне реальные люди, события, явления предстали перед ним в деформированном виде. Отсюда все его странные видения п -странное поведение. Бездомный, в полубреду, он заболел шизофренией, все реальное воспринималась им в утрированном виде. «Видел, наверно, кого-то, кто поразил его расстроенное воображение. А может быть, галлюцинация...»-так резюмирует доктор рассказы Бездомного о своих похождениях в погоне за консультантом. «Двигательное и речевое возбуждение... бредовые интерпретации»... - Вовлечены в странные события Римский и Варенуха, вовлечены Степой Лиходеевым. Случайно ли перед этим обрисовано состояние Степы? Все ходило ходуном перед его глазами. Все плыло. В таком состоянии ему могло почудиться. Воланд наделен авторским всезнанием. Он знает мысли своих героев, знает их намерения, переживания. Он знает, что думает Бездомный. Здесь пет ничего таинственного сверхъестественного, чудесного. Потому что 00 творец всего этого мира. Вспомним опять-таки разговор Булгакова о Ермолинским: «как неожиданно вошла болезнь в его жизнь, озаренную прекрасной любовью, как она спутала все его планы, замыслы. Отсюда цитаты из романа о Понтии Пилате. И в Воланде - отголоски по Мефистофеля, а отголоски философии самого Булгакова. Стоит ли удивляться после этого, что мы находим в Воланде так много доброго, так много любви к людям хорошим, и так много ненависти к проходимцам, лжецам, нечистым па руку. Снять всю внешнюю мишуру, все эти превращения, фантастические картины, все эти одежды, године только для маскарада, и пред нами предстанет сам Булгаков, топкий и ироничный». Булгаков участвует в огромном маскараде где каждый раз одевается соответственно той роли, которую он должен разыгрывать. Весь роман - это, повторяю, игра, в которой автор принимает самое активное участие. Игра перестает быть игрой, когда каждый получает по заслугам: автор творит суд над человеческой нечистью. Большое значение Булгаков придает образу Понтия Пилата и Иешуа. Однако и здесь нельзя не заметить искажений, которые вкрадываются в истолкования этих образов. Булгаков столкнул добро и зло в образах Понтия Пилата и Иешуа. Такова внешняя оболочка конфликта. Многое здесь соответствует известной легенде: Понтии Пилат посылает на казнь Иешуа. Казнью бродячего философа воспользовались много лет спустя и вознесли его в святого, а его учение - в религию.
|
« Пред. | След. » |
---|